1-4. Диалектическое мышление

Диалектическое мышление — основа прогресса. Диалектические законы — это законы природы. Вместе с физическими законами сохранения они отражают в наиболее общем виде все процессы, происходящие во Вселенной. Мышление подчиняется законам диалектики. Как эмпирическое, так и аксиоматическое мышление отражают реальные явления и содержат элементы диалектики. Но эти элементы не являются определяющими. Любая точная наука, прежде всего математика, диалектична в своей основе, но в то же время математический аппарат строится формально, аксиоматический. В данном случае речь идет об использовании диалектики при построении рассуждений и умозаключений. Одна из граней сущности диалектического мышления состоит в обнаружении и преодолении (а иногда в использовании) основного противоречия ситуации в интересах открытия истины или достижения поставленной цели. Эйнштейн утверждал, что открытие не является делом логического мышления, даже если конечный продукт связан с логической формой.

Развитие ситуации возможно только при наличии в ней противоречий, противоположностей. Отсутствие противоречий означает застой. Обнаружение, вскрытие противоречий есть обнаружение причин, порождающих развитие. Преодолеть, использовать противоречия — значит направить развитие в желаемом направлении. Эмпиризм и аксиоматизм опираются на прошлый опыт; диалектика опирается не столько на опыт, сколько на сущность конкретной ситуации. Аксиоматическое мышление непрерывно, диалектическое — включает качественные скачки. Обнаружение противоречий иногда возможно логическим путем. Очень часто противоречие вскрывается при столкновении с новым эмпирическим фактом. Преодоление противоречия возможно только с помощью диалектики.

Характерным формальным свойством диалектического мышления является пороговый переход, качественный скачок при достижении определенного уровня.

Очень часто диалектическим мышлением человек пользуется неосознанно. Особенно это характерно для первооткрывателей. Творческие успехи человечества неизменно связаны с диалектическим мышлением. Каждая ступенька в развитии цивилизации, каждый этап овладения силами природы, каждое научное открытие и изобретение являются следствием диалектического скачка. Эмпирическое и аксиоматическое мышления

не могут создать принципиально нового, ибо они не более чем рациональное приложение старых, ранее накопленных знаний.

Правда, можно эмпирически обнаружить новый факт. Можно на основании формального вывода прийти к постановке нового эксперимента, а затем провести эксперимент и получить новые данные. Так бывало и в науке, и в военном деле. Но факт нужно осмыслить, связать с реальной жизнью, определить его место. Физическому или социальному эксперименту предшествует мысленный эксперимент, модель возможных событий. При этом сперва делается предположение о возможном исходе, результате. Проводя мысленный эксперимент, мы должны построить предположение о том, как он будет протекать. Откуда может взяться такое предположение? Знаний не хватает: если бы были знания, не потребовался бы эксперимент. Логика помочь не может: она построена на старых данных.

Предположение, домысел, догадка являются результатом осмысливания фактов во всей их совокупности, во взаимосвязи, построения отдаленных аналогий. Это и есть диалектическое мышление. Оценка явлений с точки зрения их развития и связи может происходить и подсознательно. Но для того, чтобы процессы в подсознании проходили соответствующим образом, требуется предварительная диалектическая работа мысли, «организация» подсознания. Творческий процесс связан прежде всего с диалектическим мышлением. В повседневной жизни не так уж много критических моментов, требующих разрешения сложных противоречий. Это очень важно, так как сознательное диалектическое мышление требует огромной внутренней мобилизации, напряжения всех интеллектуальных сил; непрерывно пользоваться им в обиходе не под силу большинству людей. Ведь и к аксиоматическому мышлению приходится прибегать значительно реже, чем к эмпирическому.

Границ для диалектического мышления нет. Природа, в том числе природа социальных явлений, неисчерпаема. Чем богаче интеллект, тем более глубоко он может проникнуть в существо явления, но исчерпать его до конца никто не сможет. Уровень диалектического мышления у различных лиц так же различен, как и уровень творческих способностей.

Открытие периодической системы элементов, теории относительности, термоядерных реакций — эпохальные открытия, ставшие возможными благодаря применению диалектического метода, связанные с обнаружением противоречий в понимании законов природы и преодолением этих противоречий путем создания новых концепций. В данном случае речь идет об основополагающих научных достижениях, доступных только гению. Но и задачи несравненно более мелкого масштаба могут оказаться не разрешимыми аксиоматический или эмпирически, в их существе лежит нечто, выходящее за пределы опыта. Самым характерным свойством диалектического мышления является возможность получить правильный результат при явном недостатке информации.

На первый взгляд это представляется нелепым: ведь мы говорим, что создать информацию об окружающем мире только внутренними средствами нельзя. Это верно: новую информацию, отражающую объективный мир, внешнюю среду — нельзя. Но предположительную информацию о внешней среде — можно. Насколько же она будет верна – это нуждается в проверке. Новые идеи могут не соответствовать общепринятым аксиомам, поэтому они усваиваются с большим трудом и проходят до признания мучительный путь.

Перефразируя известное выражение Нильса Бора, можно сказать, что предположение должно быть достаточно нелепым, чтобы быть истинным. Все же проверить предположение несравненно легче, чем создать его. Сила диалектического мышления состоит в том, что оно позволяет вырабатывать предположения. Окончательным критерием истины является практика, опытная проверка. Однозначность не является свойством диалектического мышления: скорее наоборот. Цена правильной, плодотворной идеи — многочисленные ошибки.

К сожалению, мы еще очень мало знаем о функционировании мозга и механизмах мышления, поэтому не можем точно представить себе, как все это происходит. В частности, математика не располагает аппаратом, который можно было бы использовать в диалектическом мышлении, например, так, как анализ и логика используются в аксиоматическом мышлении. Правда, в последнее время получили заметное развитие мета-математики (наука о математике), диалектическая логика и математическое моделирование. Насколько плодотворным окажется применение новых достижений в практике, покажет будущее.

Попытаемся более конкретно определить области приложения диалектического мышления. Прежде всего, требуется выявить основное противоречие ситуации. В военном деле много противоречий, и первое из них — это стремление нанести противнику поражение при минимальных потерях. Но это противоречие слишком обще для того, чтобы его можно было конструктивно использовать. Требуется найти главное, определяющее данную конкретную ситуацию противоречие, выражающее ее внутреннюю, неповторимую сущность, специфичность, в плане поставленной военной цели.

Начнем с простого примера. Одно из диалектических противоречий окружающего пас мира состоит в том, что он одновременно и непрерывен и прерывен (дискретен). В военном деле с аналогичным противоречием приходится сталкиваться каждый раз: требуется удержать (в обороне) протяженный фронт, заранее зная, что противник,нанесет удар в одном или нескольких сравнительно узких местах, но неизвестно где. Противоположная ситуация имеет место в наступлении. Противоречие между предполагаемой непрерывностью области, где возможны военные действия, и фактической ее разрывностью, сосредоточенностью объектов и средств, т. е. противоречие между непрерывностью и дискретностью в пространстве, является общим свойством военных ситуаций и очень часто используется.

Аналогичное противоречие существует между непрерывностью и дискретностью военных действий во времени. Это противоречие успешно использовал Суворов: быстрые и неожиданные марши, к которым великий полководец упорно и настойчиво готовил русскую армию в течение многих лет, давали ему возможность оказаться там и тогда, где и когда его не ждал противник. В конкретных ситуациях эти противоречия могут принимать разнообразные формы.

Противоречия, характерные для военных ситуаций, можно разбить на несколько групп. Большую группу противоречий составляют информационные противоречия. Основное противоречие — между необходимостью полного знания обстановки для принятия оптимального решения и отсутствием этого знания. Менее общие информационные противоречия могут в конкретных ситуациях играть решающую роль. Таковы, например, противоречия между необходимостью учесть. все особенности обстановки при подготовке решения и ограниченными возможностями по обработке информации; между информацией, которой командир располагает до разведки обстановки, и разведывательной информацией; между стремлением к дезинформации противника и необходимостью скрыть свои средства дезинформации; между стремлением нанести противнику удар и скрыть расположение своих огневых позиций, между скрытностью п ограниченным временем подготовки боевых действий и т. д.

Не менее важными являются противоречия в распределении ресурсов. Допустим, что командир располагает огневым ресурсом, который не может быть пополнен. Увеличение расхода боеприпасов на каждом этапе боя повышает ущерб, наносимый противнику, но уменьшает резерв, который может оказаться необходимым в дальнейшем. Аналогичное противоречие существует в распределении сил. В частности, увеличение длительности обучения новых войсковых контингентов во время войны повышает их боеспособность, но всегда связано с сокращением пополнений. Приближение складов, арсеналов и ремонтных органов к фронту повышает их оперативность, но увеличивает потери.

Интересными являются противоречия, связанные с условиями боевых действий. Труднопроходимые маршруты утомляют войска, зато они очень часто наиболее коротки и неуязвимы для противника. Ночные действия крайне затруднительны для наступающей стороны, зато противнику может быть нанесен большой урон. Захват укрепленного района, как правило, связан с большими потерями, но очень ослабляет противника. Выход в тыл противника способен привести его к панике и поражению, но опасен для своих войск, которые могут быть окружены. Сосредоточение войск повышает шансы на решение поставленной задачи при прорыве, но увеличивает потери в случае нанесения противником удара по сосредоточенной группировке.

Чрезвычайно важными являются социальные и морально-политические противоречия, в том числе классовые, групповые, религиозные противоречия, противоречия между личными интересами и поставленными задачами, между общественными идеалами и практической деятельностью и т. д.

Не следует забывать и о психологических противоречиях, которые имеют место и проявляются в каждом индивидууме и в группах людей. Социальная психология играет огромную роль в военном деле, и учитывать ее очень важно. Здесь имеется множество противоречивых аспектов, которые к тому же мало исследованы. Противоречия между инстинктом самосохранения и служебным (общественным) долгом, между исполнительностью н инициативой, между ответственностью и самоутверждением, между смелостью и осторожностью много раз проявляли себя в боевой практике и служили причиной серьезных событий.

Следует учесть, что возможны противоречия между разнородными факторами, которые в этом случае образуют диалектическое единство и определяют ситуацию.

Интересный пример такого рода приводит в своих мемуарах Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Перед войной рекомендовалась ячеечная система обороны, при которой пехота несет меньше потерь от вражеского огня. Однако фактор минимума потерь оказался в противоречии с психологическим фактором «боязни изоляции». Вот что пишет К. К. Рокоссовский: «Я, старый солдат, участвовавший во многих боях, и то, сознаюсь откровенно, чувствовал себя в атом гнезде очень плохо. Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах пли уже покинули их, а я остался один. Уж если ощущение тревоги не покидало меня, то каким же оно было у человека, который, может быть, 'впервые в бою!..». [К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. М., Воениздат, 1968, стр, 40. ] Противоречие было разрешено путем введения траншейной обороны, и такая мера оказалась эффективной и долговременной.

Можно ли говорить о каком-либо недиалектическом способе разрешения противоречий? Это важно, так как одна из особенностей диалектического мышления состоит в том, что оно «срабатывает» не всегда. В этом, кстати, заключается еще одно диалектическое противоречие. Аксиоматический путь преодоления противоречий состоит в наивыгоднейшем компромиссе, в частичном примирении противоречий. Ничего качественно нового аксиоматический путь предложить не может, зато он позволяет найти «золотую середину». Для этой цели разработан мощный математический аппарат оптимизации, который позволяет конкретно сформулировать задачу и точно ее решить.

Допустим, что требуется определить ширину полосы прорыва равномерно укрепленной линии фронта. Сужая полосу прорыва, мы обеспечиваем большую плотность огня, живой силы и техники, следовательно, облегчаем задачу. Но при этом усложняется ввод большой массы войск в прорыв, ухудшается их снабжение, повышается действенность артиллерийских и авиационных ударов противника, возрастает опасность изоляции и окружения прорвавшейся группировки и т. д. Расширяя полосу прорыва, мы распыляем силы и несем большие потери на самом ответственном этапе операции. Очевидно, что ни чрезмерная концентрация, ни рассредоточение сил по всей линии не могут принести успеха: необходимо какое-то промежуточное решение.

Для того чтобы найти его, можно рассчитать эффективность боевых действий для нескольких вариантов ширины полосы прорыва и выбрать наилучший вариант. Иногда так и поступают, но лучший результат получается путем применения специальных математических методов. Всякий расчет требует описания задачи и принятия определенных допущений относительно действий своих войск и противника; в этом и состоит аксиоматика, которая в данном случае действует только в пределах задачи.

Недостаток решения вытекает из сущности аксиоматического мышления: диалектическое противоречие не разрешается, а примиряется. Это может при некоторых обстоятельствах принести успех, но это успех, вытекающий из компромисса и соответствующий возможностям компромисса. Зато такой метод надежен, он опирается на точный количественный расчет. Он не подведет только в том случае, если достаточно сил и если противник руководствуется только логикой. Но если противнику удастся противопоставить логике диалектику (ведь ситуация содержит диалектические противоречия, которые может использовать противник), то аксиоматическая логика может оказаться несостоятельной.

Поэтому настоящая борьба умов — это диалектическая борьба. Примером диалектического мышления является решение Маршала Советского Союза Г. К. Жукова о ночном наступлении с применением зенитных прожекторов при взятии Берлина во «ромя Великой Отечественной войны. Неожиданные действия легче осуществить в темноте, но наступление на сильно укрепленный район, при хорошо пристрелянных подступах, на чужой территории — крайне сложно. В этом состоит типичное для данной ситуации диалектическое противоречие, которое ранее разрешалось чаще всего путем компромисса: либо шли на риск атаки в темноте, либо выбирали другое время. Зенитные прожекторы того времени имели довольно большую дальность действия (до 9 — iO км) и сыграли серьезную роль в противовоздушной обороне. Самым крупным формированием зенитных прожекторов был полк в составе 12 — 36 установок. Для обеспечения боевых действий наземных войск ночью прожекторы практически не применялись: установку нелегко развернуть вблизи переднего края, а подавить светящуюся точку сравнительно просто. Диалектическое противоречие состояло здесь между полезностью большой светоотдачи и неудобством уязвимости.

В боевых порядках атакующих соединений было сосредоточено 140 прожекторов через каждые 200 м, освещавших позиции и укрепленные пункты противника и ослеплявших его. Подавить такое число точек в условиях противодействующего артиллерийского наступления беспрецедентной мощи было практически невозможно. Массированное применение прожекторов для наземных действий в этих условиях привело к переходу количественного фактора в качественный: выросла эффективность прожекторов при резком снижении уязвимости. Так было разрешено одно противоречие. Это позволило разрешить второе противоречие — между выгодностью и сложностью боевых действий ночью: трудности противника возросли, а наши — существенно уменьшились. Необычное сочетание боевых средств, которые ранее применялись по-другому, позволило осуществить качественный скачок в вооружении без применения какой-то новой техники. В результате возникла совершенно новая ситуация, о которой противник не имел представления. Психологическое действие этой наступательной операции было настолько сильным, что очень многие опытные офицеры и солдаты противника теряли рассудок. Идея, породившая данную ситуацию, явилась следствием диалектического мышления. Это результат военного творчества.

[Примечание редакции сайта: эффективность решения о ночной атаке на Берлин – предмет споров военных историков.]

В.В.Дружинин, Д.С.Конторов

Следующая страница: 1-5. Вдохновение и творческое мышление